Перед вами статья, описывающая участие уроженцев села Чермалык в Великой Отечественной войне, основная часть её – список жителей и уроженцев села, погибших на фронтах той войны. Я включил в список и тех, кто родился в Чермалыке, затем сменил место жительства и уже с нового места призвался в армию, и тех, кто не являлся уроженцем села, но до войны жил здесь и отсюда призывался. Поэтому, список получился немного длиннее, чем другие, публикуемые в различной литературе ранее.

Ещё до войны в Красной Армии служило много уроженцев села – кадровых военных и призывников 1940-1941 годов, которым первыми довелось участвовать в Великой Отечественной. Некоторым пришлось участвовать и в довоенных вооружённых конфликтах на озере Хасан, реке Халхин-Гол и в штурме линии Маннергейма в Финляндии. С самого села в 1941 году было призвано несколько человек. Описывать боевой путь каждого из этих чермалыкчан в такой короткой статье нет возможности, поэтому, я больше уделю внимание призывникам сентября 1943 года.

После разгрома таганрогской группировки фашистов, командующий группой армий "Юг" Манштейн добился согласия Гитлера на отвод её и других сил на позиции "Восточного вала". Несмотря на приказ Гитлера "Донбасс не сдавать!", основной целью ожесточённого сопротивления фашистов в Сталинской области было обеспечить планомерный отход и закрепление на позиции "Вотан". До этой линии, они предполагали устроить сопротивление на множестве промежуточных, прозванных ими именами земноводных, рептилий, птиц, но лишь на позиции "Черепаха" им удалось немного затормозить продвижение и погоню советских войск. В основном же, планомерный отход фашистов войсками Толбухина был сорван, и к 21 сентября армии Южного фронта подошли к линии "Вотан".

Здесь необходимо немного рассказать об этом участке обороны фашистов, южной части, созданного фашистами "Восточного вала".

Линия "Вотан" проходила от Азовского моря, вдоль правого берега реки Молочной до Днепровских плавней. Линия "Вотан" должна была соединяться с линией "Пантера", создавая непрерывный Восточный вал от Азовского моря до Балтийского. Он проходил по Керченскому полуострову, реке Молочной, Днепру в его среднем течении, реке Сож до Гомеля, восточнее Орши, Витебска, Невеля, Пскова и севернее Чудского озера по реке Нарве.

Василевский в своих мемуарах "В борьбе за Днепр" так описывал эту линию обороны:

"Основная оборонительная полоса противника проходила по резко возвышающейся над долиной реки Молочной гряде высот западных отрогов Приазовской возвышенности. По данным всех видов разведки, они были серьезно оборудованы в инженерном отношении, имели развитую сеть противотанковых рвов, две-три линии траншей на глубину от 3 до 6 км, с добротными для оборонявшихся убежищами. По показаниям пленных, на строительство этого рубежа гитлеровцы сгоняли местных жителей. Обороняла его, помимо отступавших с востока и сильно потрепанных немецких войск, 4-я горнострелковая дивизия немцев. Продолжали поступать сюда свежие силы.

Гитлеровское командование, как стало известно по данным разведки и из радиоперехватов, отдало приказ драться на этом рубеже до последнего солдата".

Сторона, с которой должны были наступать наши войска, не имела никаких преимуществ, наступающие войска должны были наступать по совершенно открытой, к тому же тщательно пристрелянной, местности.

Фашисты были настолько уверены в неуязвимости своей обороны на этом участке, что дали ему ещё одно имя – "линия зимней обороны райха", а Гитлер, после своего приказа от 15 сентября об отводе войск на "Восточный вал", так заявлял о прочности линии "Пантера-Вотан": "Скорее Днепр потечет обратно, нежели русские преодолеют его — эту мощную водную преграду 700–900 метров ширины, правый берег которой представляет цепь непрерывных дотов, природную неприступную крепость".

К линии "Вотан" фашисты, в помощь отошедшим на эти позиции войскам, подводили свои резервы, это были вновь восстановленные ранее разгромленные дивизии.

Подошедшие к Молочной советские войска также нуждались в пополнении соединений и частей, пополнении запасов боеприпасов. Да и просто, личный состав нуждался в отдыхе. О том, что необходима была оперативная пауза в наступлении, было ясно, конечно же, и командованию фронта и Генштабу и Ставке. Но, вместе с тем, эта пауза дала бы возможность противнику освоиться на этом рубеже, подвести резервы, привести в порядок, имеющие в наличие войска, буквально, пристрелять каждый клочок земли на местности, по которой должны были наступать наши, да и приближалась осенняя распутица, которая не могла стать союзницей наступающей стороны. Поэтому, как вспоминал Маршал Советского Союза С. С. Бирюзов: "Ставка требовала от нас прорвать вражескую оборону на реке Молочной с ходу, нанося главный удар севернее Мелитополя. Это требование целиком совпадало с нашими намерениями".

Вечером 18 сентября у Василевского состоялся обстоятельный разговор с Верховным Главнокомандующим о ходе дальнейшего развития операций. Читаем в его мемуарах: " Войска Южного фронта нацеливались на прорыв и ликвидацию обороны врага по реке Молочной, а затем, прочно заперев фашистов в Крыму, должны были выйти на нижнее течение Днепра и форсировать его здесь… Войска Южного фронта нацеливались на прорыв и ликвидацию обороны врага по реке Молочной, а затем, прочно заперев фашистов в Крыму, должны были выйти на нижнее течение Днепра и форсировать его здесь… Для ознакомления с обстановкой на месте 23 сентября я вместе с Ф. И. Толбухиным побывал в 5-й ударной армии В. Д. Цветаева и во 2-й гвардейской армии Г. Ф. Захарова. Их попытки в течение последних суток преодолеть с ходу оборонительный рубеж по западному берегу Молочной не имели успеха".

О планах наступления было доложено в ночь на 24 сентября Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину и, был утверждён план наступления, согласно которому, начать его было решено 26 сентября.

Основной удар должен был нанесён в центральной части обороны противника, вспомогательный – должна была нанести 28-я армия южнее Мелитополя. Перед 28-й армией на тот момент ставилась задача сковать на этом участке противника.

26 сентября, после артиллерийской подготовки началось наступление. Однако, ни артиллерия, ни авиация не смогли подавить огневые средства противника. Прорыв не удался, лишь на некоторых участках наступления нашим войскам удалось продвинуться на 2-4 километра. Но это наступление не пропало даром – фашисты начали исчерпывать свои резервы на этом участке и, командующий 6-й армией генерал - полковник Холдидт начал перебрасывать значительные силы с южного фланга южнее Мелитополя на северный - на участок основного наступления советских войск.

Для прорыва такой мощной оборонительной линии требовались неординарные решения. Толбухиным было решено перебросить часть сил и направление основного удара на участок южнее Мелитополя, где уже удалось добиться определённых успехов. Но перегруппировка войск требовала оголения участков фронта на северном фланге, при том, что особых резервов не имелось. Это могло ослабить атакующие усилия там, а, обнаружившим этот манёвр фашистам, позволило бы также перебросить на южный фланг часть своих сил. Могла возникнуть патовая ситуация, при которой неизвестно ещё кто смог бы получить больше выгод.

После совещания с привлечением узкого круга лиц, в котором участвовали представитель Ставки Маршал Советского Союза А. М. Василевский, командующий фронтом Толбухин, член Военного совета фронта Е. А. Щаденко, начальник штаба фронта С. С. Бирюзов и начальник разведки фронта М. Я. Грязнов, было решено выдвинуть в полосу 28-й армии танковый и кавалерийский корпуса, 51-ю армию.

Сейчас, при освещении событий Мелитопольской операции, об этом манёвре советских войск зачастую просто умалчивают, говоря о "наступлении в лоб", о "доблестных" (они дают это слово в кавычках) полководцах, о, якобы замалчиваемых, количествах потерь.

Хотя, даже среди иностранных исследователей, есть такие, которые уделяют этому оперативному манёвру советских войск гораздо большее внимание. Как пример, иллюстрация из англоязычной литературы, где на одной стороне показано расположение наших войск по данным немецкой разведки, а на другой стороне – действительная диспозиция на тот же момент.

Ещё необходимо упомянуть об особенностях освещения той операции в современных СМИ. Пример, новостная передача одного из телеканалов.

Бросается такая фраза: "сталинские генералы положили почти 650 тысяч советских солдат". Но, количественный состав всего Южного фронта был около 550 тысяч человек, т. е., по мнению авторов передачи, погибло больше бойцов, чем участвовало в операции. Тем более, цифра потерь известна, хоть сейчас, многие исследователи дают разные оценки. Но даже эти оценки варьируются от 45 до 60 тысяч безвозвратных потерь. Что же заставляет так врать, увеличивая это количество более чем в 10 раз? Известно также количество потерь фашистов, опять же, оценки количества варьируются, в зависимости от исследователя от 85 до 100 тясяч. Но находятся и такие, кто даёт цифру 4 тысячи.

Подобные программы полны, мягко сказать, неправды. Там же есть такое утверждение, что мол, Жуков сказал: "Солдат не жалеть, бабы ещё нарожают!" Дело в том, что эти слова вкладывались в уста многим русским военачальникам и правителям, начиная с Петра I, продолжить список можно Апраксиным, Меньшиковым, Екатериной Великой, Шереметевым и другими. Ни один из них, включая Жукова, таких слов не говорил, и ни один из русофобов, не сможет привести ни одного свидетельства в доказательство таких утверждений.

Опять же, в передаче говорится о восьмикратном преимуществе советских войск в живой силе. Здесь опять без комментариев. И такой короткий сюжет кишит ложью. Да так, что на "мелочи" уже не обращаешь особого внимания. Может быть, в этом цель таких репортажей – поливай грязью без остановки, чтоб отмывать не успевали.  

После этого моего отступления от описания действий Южного фронта, продолжу, уделив больше внимания тому участку, на котором сражались новобранцы из Чермалыка.

Основная часть односельчан, участвовавших в Великой Отечественной, была призвана в армию после освобождения Чермалыка. Село было очищено от фашистов 8 сентября 1943 года, 9 сентября 221 стрелковая дивизия сдала боевой участок 118 стрелковой дивизии, а 12-13 сентября в селе работал полевой военкомат. Большинство из призывников было зачислено именно в эту стрелковую дивизию.  Существует мнение, высказывающееся определёнными людьми,  что призывники были сразу задействованы в боевых действиях. 118-я сд (в которую и попало служить большинство призывников) в эти дни (12-13 сентября) уже приняла участие в боях в колхозе Тельмана Володарского района Сталинской области. Нередки были случаи, когда молодые люди, из Амвросиевки и Весёло-Вознесенки, например, сами приходили к освободителям, требовали дать оружие и тут же вступить в бой, вскакивали на броню танков с трофейным оружием. Призывники из Чермалыка не были задействованы в боевых действиях. Первый бой в котором они приняли участие – бой у Мордвиновки 30 сентября. Но об этих событиях чуть ниже, а сейчас попытаюсь ответить на вопрос, где же находились новобранцы эти две с половиной недели. Конечно, мне сложно найти документальное свидетельство, которое может пролить свет на этот вопрос, но, если мы вспомним, что не только из Чермалыка призывали мужчин, но и из других населённых пунктов Сталинской области, то, возможно, это нам поможет в освещении ситуации?  В книге Михаила Александровича Жирохова "Сражение за Донбасс" я нашёл воспоминания жителя села Успенки Амвросиевского района Донецкой области Николая Никитенко. Я, конечно, отношусь с определённой долей скептицизма к различного рода воспоминаниям, понимая, что они несут в себе изрядную долю субъективности, не всегда контролируемой ответственностью, которую налагает имя автора, как это имеет место в мемуарах известных людей. Но Никитенко нельзя обвинить в попытке "отлакировать" рассказ и всё подать в розовых тонах. В этих воспоминаниях есть место, которое нас заинтересует. Привожу его:

"Наши освободили Успенку 23 августа 1943 года. В тот же день в мою дверь постучал боец с автоматом. Увидев меня, распорядился: "Через час будь во дворе Степана Тимофеенко, там сейчас полевой военкомат!" А надо сказать, что тогда в освобожденных городах и селах практиковался немедленный призыв в действующую армию остававшихся в оккупации или подросших за ее годы парней. Зачастую 16–18-летних. Ведь наша армия несла тяжелейшие потери и нуждалась в пополнении своих рядов.

Явившись по указанному адресу, я увидел, что там уже собралось около сотни хлопцев из нашего села, а также эвакуированные из других сел, расположенных в прифронтовой полосе Примиусья. Прежде чем призвать нас на действительную службу, с каждым провели беседу сотрудники особого отдела. Допытывались: чем занимался во время немецкой оккупации…

После окончания проверки нас построили и пешим строем повели через Куйбышево, Ровеньки до станции Должанка. Добирались туда четыре дня. На станции нам выдали старую форму и старое оружие. Так как я успел закончить девять классов, меня, как одного из самых образованных по тем временам, назначили заместителем командира взвода. С этой станции нас отвезли в Миллерово, а оттуда в Колпаково — на учебу. После прохождения „курса молодого бойца“ нас перебросили через Старобешево в Волновахский лес, где происходило окончательное формирование. Там уже нам выдали и новую форму, и новое оружие.

Отправка на фронт не заставила себя долго ждать. На автомашинах нашу часть перебросили в Запорожскую область, в село Черниговка. Фронт тогда стоял на реке Молочной, где немцы пытались устроить свой очередной „восточный вал“. Фашисты ожесточенно сопротивлялись, стремясь задержать здесь наступавшие советские войска. Но им это не удалось, хотя и наших полегло на берегах степной реки немало.

Сколько буду жить, не позабуду свой первый бой. У меня на глазах гибли мои сверстники-земляки. Сам я успел только один раз выстрелить по врагу. Потом — взрыв вражеского снаряда и полная темнота. Когда очнулся, узнал, что лишился ноги. Так мой первый бой стал последним боем".

 Этот самый абзац и поможет ответить на поставленный вопрос. Ведь сложно представить, что призывников с Амвросиевского района сначала направляли на учебу – "курс молодого бойца", а призывников Тельмановского района (Мариупольского) по какой-то причине туда не направили. Тогда находится и объяснение, где находились эти 18 дней призванные с Чермалыка. Потому, утверждение, что призывников без оружия и в гражданской одежде сразу задействовали в боевых действиях, выглядит крайне неубедительным. Конечно, учёба в течение трёх недель, пусть речь идёт лишь о стрелках, не может быть основательной. Например, Игоря Семёновича Смыка, бывшего пулеметчика Краснознаменной ордена Суворова 221-й Мариупольско-Хинганской стрелковой дивизии, в ноябре 1944-го призвали в Красную армию и отправили на Урал, где формировался боевой резерв, на трехмесячную учебную подготовку в роту станковых пулеметчиков. Утверждать, же, что необученных новобранцев кинули сразу в бой верх некорректности. За вопросом "учёбы" сразу открываются другие, например, утверждения, что безоружных новобранцев в домашней одежде направили в бой. Немного забегая вперёд, скажу, что не всех призывников-греков 1943 года сняли с фронта, чтобы направить на строительство нефтеперерабатывающего завода в Гурьеве. У тех, кто остался на фронте, я в воспоминаниях не нашел упоминания о том, что им пришлось поначалу воевать без оружия и обмундирования. Так, в воспоминаниях Анастаса Георгиевича Кичик (118 сд) уроженца Карани, о первом бое под Мелитополем, есть такое место: "Прошло более 60 лет, а в памяти, как в книгохранилище, навсегда запечатлилось вот то мгновение: выстрел, фонтан крови и, как сноп, падает боец – уже неживой, в только что выданной перед боем новенькой шинели, забрызганной  плотными пятнами крови". Да и утверждение, что в октябре 1943 года не было того количества оружия, которым можно было обеспечить всех новобранцев, выглядит очень сомнительным. Да, и кроме того, если следовать таким утверждениям, то происходит полная ломка логики, как такое может быть, по какой-то необъяснимой причине в октябре 1943 года на участке фронта, где сосредоточились колоссальное количество техники: авиация, танки, артиллерия, а нового стрелкового оружия не оказалось. Но ведь наши войска наступали, а потому, в распоряжении было не только оружие своих убитых и раненых, но и куча трофейного. Вспомним, как добровольцев из села Весёло-Вознесенки, рвавшихся в бой за освобождение своего родного села тут же обеспечили трофейным оружием. При освобождении Чермалыка, например, использовали трофейные танки. Как могли безоружные люди (118 сд) захватить працдарм на берегу реки Молочной и за время стодвадцатичасового боя отразить пятьдесят три танковых и восемнадцать воздушных атак фашистов. Наверное, кто-то скажет: "нет дыма без огня".

Можно привести ещё одно воспоминание, которое поможет косвенно прояснить этот вопрос. В одной книге приводится пересказ воспоминаний Аврамова Анатолия Георгиевича, который в сентябре 1943 года в возрасте 18 лет был призван и попал служить в 413-й полк 248-й стрелковой дивизии. Он автору статьи рассказывал, как их, "необученных, в гражданской одежде, с одной винтовкой на двоих сразу отправили на передовую - на реку Молочную, протекающую через Мелитополь". Как видим, здесь нет противоречий рассказу Никитенко. В этих воспоминаниях также говорится о том, что старое оружие и обмундирование (а то и отсутствие последнего) было лишь до прибытия в действующую армию. Но ведь о том, что бойцов послали в бой без оружия и обмундирования не говорится. Возможно, это и явилось основой рассказов о боях "с одной винтовкой на троих".

Как  я уже сказал выше, необходимо с осторожностью подходить к личным воспоминаниям, если мы хотим получить реальную картину событий. Не стану выводить свою формулу обращения с таким видом источников, приведу их характеристику, взятую мной из одной работы, посвященной событиям военных лет, с которой я во многом согласен: "…относительно них всегда существует проблема верификации, что диктует взвешенный и осторожный подход к ним. Дело в том, что воспоминания не являются абсолютно достоверным источником ("истиной в последней инстанции"), поскольку в них присутствует существенная доля субъективности: они персонифицированы, окрашены в эмоциональные тона; аксиологические установки зачастую доминируют над гносеологическими. Некоторые детали в них забываются или сознательно опускаются, а некоторые - гипертрофируются; кроме того, не редки случаи, когда "единичное" и "особенное" обобщаются до "общего", а ситуативное - до закономерного. Поэтому для воссоздания исторической правды необходимы: сопоставительный анализ воспоминаний ряда свидетелей/участников (в зависимости от определения этого ряда могут быть получены и различные результаты), сбор/расшифровка устных историй по научным методикам и соотнесение их с документально-архивными источниками".

Косвенным доказательством этого моего предположения является тот факт, как я уже сказал выше, что среди тех, кто остался на фронте (не был отправлен в Гурьев и Теберду) таких воспоминаний не было.

Итак, большинство призывников из Чермалыка поступило в 398 стрелковый полк (командир Лепешкин Петр Андреевич 19.05.1943 - 06.04.1944, погиб 06.04.1944) 118 стрелковой дивизии.

Во время мелитопольской операции 118-я стрелковая дивизия входил в состав 28-й армии и занимала позиции южнее Мелитополя. На первоначальном этапе перед дивизией, как и всей 28-й армией, стояла задача сковать своими активными наступающими действиями силы противника на этом участке фронта. Особая задача по прорыву обороны была поставлена перед 463-м стрелковым полком под командованием капитана В. Я. Бачило.

Утром 30-го сентября 1943 года 118-я стрелковая начала штурм. Это был первый бой, в котором приняли участие чермалыкчане, служившие в 398 стрелковом полку. В этом же бою погиб наш односельчанин Коротченко Афанасий Емельянович. (Согласно спискам безвозвратных потерь он  был похоронен на окраине сада села Мордвиновка.)

Соседняя дивизия уже несколько часов безуспешно штурмовала позиции немцев. Под прикрытием зарослей камыша и высокой травы 1-й батальон 463-го стрелкового полка приближался к позициям фашистов и накапливался для штурма. Было решено под покровом темноты ворваться в окопы фашистов и захватить плацдарм на западном берегу Молочной для дальнейшего развития наступления на этом участке.

Воины батальона, сняв сапоги, вброд перешли русло в месте, проверенном отделением сержанта Тищенко. Поначалу, наши бойцы предполагали, что остались незамеченными, или то, что их переход без единого выстрела со стороны противника был вызван успешной работы нашей артиллерии. Но, как только они ступили на открытый участок обрывистого берега, они попали под лавину огня со всех сторон, атака сразу захлебнулась, а из тех бойцов, кто шёл первыми, мало кто остался в живых. Сразу, как противнику удалось остановить атаку, им был нанесён артиллерийско-миномётный удар по нашим тылам и по руслу реки. Этим самым они пытались отрезать наших от резервов, а сам батальон сбросить в реку.

Путь к отступлению был отрезан, но об этом и не думали наши – необходимо было выполнять приказ. Ночь была на руку наступающим, но время шло, можно было потерять и это преимущество. Тут помогла наша артиллерия, которая не дала развиться контратаке фашистов, создав между нашими бойцами и противником огневой заслон. Наши продвигались, буквально, вплотную к стене артогня. Первые бойцы с штурмовыми лестницами подошли к противотанковому рву. В их числе и комсорг батальона Батракова Мария Степановна.

Ров преодолён, бойцы стремятся занять высоту. И вот наши бойцы достигают её. Фашисты предприняли контратаку для того, чтобы сбить наших с занятых позиций. Во время этой первой контратаки противника погибает комбат и, командование батальоном на себя принимает Батракова.

Была отбита первая танковая контратака, за ней последовала воздушная, после – вновь пошли танки.

В течение суток бойцы, особенно раненые, страдали от нехватки воды. Несмотря на то, что единственный артезианский колодец был под прицелом снайперов, удалось обеспечить доставку воды.

Бой батальона длился сто двадцать часов. Воины батальона отбили более семидесяти контратак противника - пятьдесят три танковых и восемнадцать воздушных. Бойцам казалось, что бою не будет конца. Батракова в этом бою получила два ранения, но поле боя не покинула. Лишь по приказу командования она, истекающая кровью, была отправлена в санчасть. Она потеряла сознание, пришла в себя лишь в госпитале. Здесь ей пришло сообщение, в котором говорилось о присвоении ей звания Героя Советского Союза.

 

Но бойцы выдержали, и завоёванный рубеж был удержан. Этот плацдарм стал  опорой прорыва линии Вотан на этом участке.

В захвате и удержании плацдарма участвовали, в основном, бойцы с опытом участия в подобных штурмовых действиях. Наши односельчане также приняли участие в боевых действиях, в частности, когда они были направлены на поддержку бойцов, занявших плацдарм.

1 октября в бою погиб Табия Фёдор Иванович, его фамилия - на мемориале в Мордвиновке.

Согласно спискам безвозвратных потерь, воины 398 стрелкового полка 2 - 3 октября наступали в районе Зелёного Луга (Тимофеевки). По рассказам местных жителей (жителей Тимофеевки), отсюда, через плавни к воинам 463-го стрелкового полка, занимавшим плацдарм, шло на помощь подкрепление. Фашисты раскрыли этот ход, и подожгли камыш. Много наших бойцов погибло. Зная, как могут быть порою неточны рассказы местных, не могу утверждать однозначно, но, возможно, что кто-то из наших односельчан, место гибели которых неизвестно, погибли в этом бою.

Третьего октября 1943 года в распоряжение 28-й армии были переданы 36-я и 20-я танковая бригады 11-го танкового корпуса. 9 октября эти бригады во взаимодействии со 118-й стрелковой дивизией форсировали Молочную и, сломив оборону на этом участке, к вечеру вышли на линию Данило-Ивановка – Тащенак. 

Пленные 186-го пехотного полка немецкой 73-й пехотной дивизии показали, что их дивизия 5 октября прибыла из Крыма и "до 10 октября находилась в резерве, в 20 км юго-западнее Мелитополя. Вечером 10 октября её бросили в бой с целью восстановить положение на Молочной. Дивизию усилили самоходными орудиями "Фердинанд", но и это не помогло. Враг нёс огромные потери. В частности, батальон, которым командовал один из допрашиваемых мною пленных офицеров, к моменту его пленения из 340 человек потерял от огня нашей артиллерии 280 человек убитыми и ранеными. По показаниям других пленных, потери 336-й пехотной дивизии были ещё больше, а 11-я пехотная дивизия лишь за 12 октября потеряла до 4/5 личного состава".  (Это отрывок из мемуаров Василевского)

28-я армия, 118-я сд в том числе, остановилась на линии Данило-Ивановка - Тащенак для блокирования врага с юго-запада. В этих боях погибло пять наших односельчан:

Ахман Анатолий Петрович – 17 октября,

Левченко Иван Яковлевич – 12 октября (?),

Рогозин Пётр Иванович – 19 октября,

Хараман Георгий Иванович – 17 октября,

Чагирь Савелий Иванович – 17 октября.

 В районе станции Тащенак фашистами для обороны была использована железнодорожная насыпь. В ней фашисты устроили стрелковые ячейки и пулемётные площадки, соединенные сплошной траншеей.

На этом участке 18 октября погиб ещё один уроженец нашего села Экзархо Андрей Амбросиевич, он был жителем Мариуполя, поэтому призывался городским военкоматом и был направлен воевать в 248 стрелковую дивизию. 

В это время начались бои за Мелитополь. Первыми ворвались на южную окраину Мелитополя бойцы 91-й стрелковой дивизии. 13 октября начались ожесточенные уличные бои. К 22 октября фашисты владели северной частью города и железнодорожный вокзал, но уже 23 октября Мелитополь был  очищен от захватчиков.

После освобождения Мелитополя, фашистские войска были вынуждены начать общее отступление, а 118-я стрелковая дивизия переместилась с боями в юго-западном направлении к участку Новоданиловка – Акимовка.

Здесь воины дивизии провели ещё несколько дней наступательных боёв.

В этих населённых пунктах покоятся в братских могилах десять чермалыкчан. Дни гибели с 26 по 28 октября.

5 ноября Мелитопольская наступательная операция была завершена.

Здесь я сразу сделаю отступление, в котором хочу сказать, что данные я брал в основном из  интернет-источников, а так как, если в фамилии воина изменена хотя бы одна буква, поиск заметно усложняется. Поэтому, в том числе, о многих, кто погиб в Мелитопольской операции мне не удалось найти информации. Но это не означает, что все они без вести пропавшие, мне бы в составлении общего списка могли бы помочь родственники погибших, которым известно их место гибели и захоронения из похоронок или других источников (например, рассказов однополчан). Из призывников 1943 года подлежит уточнению, по крайней мере, данные о месте гибели 20 человек.

Дальнейшие действия 118-й стрелковой дивизии, судя по данным наградных документов, полевых госпиталей и списков безвозвратных потерь проходили в направлении никопольского плацдарма фашистов.

Следующие погибшие из числа чермалыкчан значатся в списках безвозвратных потерь дивизии за период с конца ноября по конец декабря. До этого времени уже произошло снятие греков с фронта и отправка их на строительство нефтеперерабатывающего завода в Гурьеве (теперь Атырау). Так что эти люди, из числа тех уроженцев Чермалыка, которые не были сняты с фронта и продолжили боевой путь.

Здесь необходимо немного остановиться на факте снятия греков с фронта и их отправки в Казахстан на стройку завода. Ведь у этого факта имеется также много "интерпретаций". Говорится, особенно в последнее время, что это было сделано в наказание, греков посчитали неблагонадёжными, а время, проведённое ими в трудармии, оценивают как заключение.

Первое, на что хотелось бы обратить внимание, сняли греков с фронта не по "неблагонадёжности", а потому что необходимы были рабочие, в данном случае на строительство стратегического объекта. Как понимаете, свободных рук, после двух лет войны не было, поэтому, набиралась трудармия из числа лиц призывного возраста и новобранцев, снимая тех с фронта. По какому принципу должны были снимать с фронта солдат? Конечно, не стали бы снимать опытных бойцов, специалистов в различных областях военного дела. В то же время, на Южном фронте находилось много призывников из Приазовья, в их числе много греков, большинство крестьяне, малограмотные, зачастую плохо говорившие на русском языке. Кроме того, среди греков новобранцев был очень велик процент потерь. По одним из подсчетов, (о точности их не могу сказать) в боях за освобождение Запорожья погибло более 20% личного состава призывников греков Приазовья. Из кого необходимо было набирать трудармейцев? По этим причинам греки, служившие в войсках Южного фронта (тогда уже 4-го Украинского) были сняты с фронта. Да и в постановлениях ГКО в подобных случаях указывалось обоснование – "не годные к строевой службе". Пример, постановления №№ 4860, 5022.

Это никак не может быть наказанием или недоверием. Ведь известно, что большое количество греков-призывников 1943 года, многие из которых успели получить военную специальность или особенно отличиться в боях, находились на момент отправки в Гурьев в госпиталях, продолжили свой боевой путь, кто-то погиб, многие воевали до победного мая 1945 года. Следовательно, никакого наказания по национальному признаку не было. Для иллюстрации, приведу небольшую часть фамилий из тех, кто продолжил свой боевой путь и был отмечен за героизм орденами и медалями.

Информация взята из книги Папуш И. А.  "Греки в годы Великой Отечественной войны 1941-45 гг." Папуш сам из Сартаны, поэтому его земляков в этом списке большинство.

…………………………………………………………..

Константин Яковлевич ТАЛАХ

Родился в 1918 г. в с.Максимовка Волновахского района. После окончания Мариупольского педучилища работал учителем начальных классов. Мирную жизнь прервала война. На фронт Н.Я.Талах попал в сентябре 1943 г., когда шли ожесточенные бои за освобождение Украины. И вскоре он командир отделения 690-го стрелкового полка 4-го Украинского фронта. Вместе с этим являлся и комсоргом батальона. Отделение Талаха находилось в самой гуще сражений на передовой. Сам Константин особо отличился при освобождении г. Армянска, что в Крыму, при штурме Инышуньских позиций, где уничтожил дзот, несколько других огневых точек, значительное количество солдат и офицеров противника. За мужество и проявленный героизм Константин Талах в мае 1944 года был удостоен высокого звания Героя Советского Союза, награжден был также орденом Ленина и другими наградами. А несколько месяцев спустя - в октябре 1944 г. - погиб, освобождая города Калининградской области. Было ему всего 26 лет.

……………………………………………………………

ПАПУШ Георгий Агафонович

родился в 1919 г. в п.Сартана. Был призван в ряды СА в 1943 г. Старший сержант, сапер-разведчик был зачислен в 282-й отдельный саперный батальон 118-й стрелковой дивизии. С 1943 по 1945 гг. Г.А. Папуш постоянно находился на переднем крае огневых позиций по минированию, разминированию нужных участков передовых позиций, часто ходил в тыл врага за "языком", форсировал Днепр. За проявленную храбрость на фронтах Г.А. Папуш был награжден орденами Славы II и III ст., Отечественной войны II ст., медалями "За отвагу", "За взятие Праги", "За взятие Кенигсберга" и другими.

……………………………………………………………

АШЛА Василий Васильевич

родился в п.Сартана в 1926 году. Призван в ряды СА в 1943 г. В звании ст.лейтенанта в составе 663-й отдельной гвардейской танковой бригады участвовал на многих фронтах. Награжден орденами Красной Звезды, Славы III ст., Отечественной Войны II ст., многими медалями.

…………………………………………………………….

МАДАЛИЦ Кузьма Дмитриевич,

1906 года рождения, уроженец п.Сартана. Призван в ряды СА в 1943 г. В звании сержанта служил в 83-й гвардейской стрелковой дивизии отдельной зенитной пулеметной роты. С боями дошел до Берлина. Награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны II ст., медалью "За победу над Германией" и другими медалями.

……………………………………………………………

ОПТОВ Георгий Афанасьевич

родился в 1926 году в с.Старая Карань Тельмановского района. После освобождения Приазовья от немецких захватчиков в 1943 г. пошел добровольцем в СА. Участвовал в боях за освобождение г.Мелитополя. После учебы в звании сержанта участвовал в боях за освобождение Чехословакии. При форсировании р.Одер был ранен. За мужество и отвагу награжден орденами Отечественной войны I и II ст., медалью "За отвагу" и другими медалями.

……………………………………………………………

КОСТАНДА Семен Васильевич

родился в 1921 году в п.Сартана. Призван в СА в 1943 году и в звании ст. сержанта был зачислен в 282-й отдельный батальон 118-й стрелковой дивизии. Принимал участие в боях за Мелитополь, форсировании Днепра и Буга. Имеет награды: орден Отечественной войны II ст., орден Красной Звезды, две медали "За отвагу", "За освобождение Праги" и другие.

……………………………………………………………

ХАДЖИНОВ Федор Васильевич

 родился в 1924 году в п.Мангуше. Призван в СА в 1943 г. В звании лейтенанта участвовал в боях за г.Мелитополь, при взятии Кенигсберга, громил японских милитаристов. Награжден орденами Славы II ст., Отечественной войны II ст., медалями "За отвагу", "За победу над Японией", "За взятие Кенигсберга" и другими.

……………………………………………………………..

ЦОЛОЛО Иван Антонович

родился в 1920 году в с.Малая Янисоль Донецкой области. Призван в СА в 1943 году. В звании гв.сержанта принимал участие в боях 4-го Украинского фронта. За героизм и отвагу Цололо награжден орденами Отечественной войны I и II ст., Красной Звезды, медалями. Имел ранение.

……………………………………………………………..

МАХСМА Юрий Павлович

родился в п.Сартана. Призван в ряды СА в 1943 году. Участвовал в боях за освобождение г.Мелитополя и взятие Таврии. Был награжден орденом Отечественной войны II ст., медалью "За отвагу" и другими медалями.

……………………………………………………………

ПАРТАКЕЛА Семен Платонович,

1924 года рождения, призван в ряды СА в 1943 году. Участвовал в боях за освобождение г.Мелитополя, Таврии. Награжден орденами Славы III ст., Отечественной войны II ст., медалями Имеет ранения.

……………………………………………………………

ФТИЦ Семен Антонович

родился в 1921 г. в п. Сартана. Призван в РА в 1943 г., в 118-ю стр. див. 527-го полка. Участвовал в боях за освобождение г. Мелитополя.

Награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны II ст., медалями.

…………………………………………………………….

КОКТАШ Николай Петрович,

1922 г. рождения, уроженец п. Сартана. Призван в РА в 1943 г.

Воевал на Белорусском, II Украинском фронтах.

Награжден орденом Отечественной войны II ст., медалью "За отвагу", многими другими наградами.

……………………………………………………………

ШЕРДИЦ Иван Иванович,

1913 года рождения, родился в п. Сартана. Призван в РА в 1943 году. Участник сражения за г. Мелитополь. За храбрость в боях с фашистами награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны II ст., медалями.

……………………………………………………………

ПАПУШ Александр Саввич

родился в 1920 г. в п. Сартана. Призван в СА в 1943 г. в звании сержанта, участвовал в боях за освобождение г. Мелитополя и других городов Таврии.

Награжден А.С. Папуш орденом Отечественной войны II ст., медалью "За отвагу" и др. медалями.

……………………………………………………………

Тем односельчанам, кто был отправлен на строительство в Гурьев, выпало тоже большое испытание. Несмотря на тяжелые условия труда и быта, военный заказ был выполнен (в том числе и нашими греками) досрочно. Но о Гурьеве чуть позже, а пока лишь скажу, что труд в Гурьеве и на строительстве дороге в Теберде, как по своей сложности, так и по значимости, сравним с героизмом тех греков, которые остались на фронте. А по поводу инсинуаций, могу лишь напомнить пословицу: "Когда в купели кроме грязной воды ничего не видят сослепу, могут вместе с водой и ребёночка выплеснуть".

Среди тех, кто остался на фронте, большинство осталось в живых. По погибшим, из этого числа у меня также неполная информация. Причины все те же, искажения, которые зачастую вкрадываются в написание фамилий (тем более таких необычных, какими являются фамилии приазовских греков для незнакомых с ними людей). Опять же прошу, если вы видите неточность в этих списках и у вас есть желание исправить её, обращайтесь.  

Теперь перейдём к теме, которую я объединил с темой участия чермалыкчан в боевых действиях Великой Отечественной войны – работе греков на строительстве нефтеперерабатывающего завода в Гурьеве и дороги в Теберде.

14 апреля 1943 года вышло Постановление Государственного Комитета Обороны СССР о строительстве Союзного Государственного завода №441 в г.Гурьеве. Завод строился на базе комплектации оборудования, поставленного из США по "лендлизу". Проектные работы по строительству завода были выполнены в США фирмой "Баджер и сыновья", его корректировка и привязка к местным условиям – нашими специалистами.  Строительство было возложено на 3-е Строительное управление Главного управления аэродромного строительства (3-е СУ ГУАС) Наркомата внутренних дел СССР.

Строительство завода могло быть перенесено в Астрахань, размещение там имело бы свои преимущество, окончательное решение несколько затянуло его начало и оно стартовало с октября 1943 года.  Возможно, строительство могло начаться намного раньше. Сначала этим планам помешала война, затем начало строительства затягивалось из-за колебаний союзников, которые ожидали, на чьей стороне в войне будет перевес сил, а ведь поставки оборудования зависели от них.

3-им СУ ГУАС НКВД СССР руководил инженер-подполковник Романовский Иван Михайлович. Кстати, уже перед началом строительства Иван Михайлович, сам ленинградец, обратил внимание на климатические условия: "Земля обрита наголо. Зеленый цвет начисто стерт с ее плоского лица. Он вычеркнут из биографии здешней природы — ни травы, ни деревца. В этом выжженном солнцем краю солончаков нужно теперь, в дни войны, строить завод и город при нем. Но тут нет камня, чтобы сложить дома. На этой земле лишь пыль и соль".

О своих опасениях по поводу климата он говорил с председателем Гурьевского облисполкома, но тот, сам родом с этих мест, убеждал, что проблем с климатом не будет, опираясь на свой жизненный опыт. Уже тогда Романовский предполагал, что при строительстве он столкнётся со многими трудностями различного характера, но пока два года строительства были впереди.

Была определена последовательность строительства объектов.

Жилищный фонд состоял из полуподвальных земляных помещений. Дам описание территории размещения строителей из книги, описывающей историю завода: "Территория ограждалась колючей проволокой и охранялась специализированной службой. Всего было 14 землянок, вместимостью 200 человек каждая. Имелась столовая на 2000 человек с двумя залами. Пища готовилась в семи чугунных котлах емкостью по 700 литров. Функционировали пункты санитарно-бытового назначения — бани на 30 человек, прачечные и камеры дезинфекции. Обслуживающий персонал медсанчасти, мастера занимали такие же помещения, как весь строительной контингент". Необходимость в ограждениях и охране объясняется тем, что среди строителей не все были вольнонаёмные и трудармейцы, были и заключённые. Кроме того, имелись случаи, довольно частые, дезертирства, в основном, среди крымских татар. В течение 1944 года дезертировали 1543 человека, 92 из них были осуждены. В 1944 году из 7228 человек, работавших на заводе, заключенных было 914 человек. На 1 декабря 1943 года численность строителей составляла 3687 человек, а уже 30 декабря состав пополнился четырьмя тысячами, прибывшими из Сталинской и Запорожской областей. В этом числе были и наши приазовские греки. На 1 июля 1944 года численность строителей составляла 12 тысяч человек.

В той же книге описывается продолжительность рабочего дня на строительстве: "В годы строительства завода руководством 3-СУ применялся регламент работы, предусматривающий сокращение сроков строительства объектов. С этой целью продолжительность рабочего времени для всего контингента продлевалось до 11 часов в день. Так, согласно приказу начальника 3-СУ от 8 июня 1943 года, начало рабочего времени для всех работников, занятых на стройплощадках завода, работающих в районах области и конторах структурных подразделений, устанавливалось с 9 часов дня до 23 часов с трехчасовым перерывом с 17 часов. На зимний сезон по приказу от 19 октября 1943 года начало рабочего дня было установлено с 6 часов 30 минут. Для работников аппарата заводоуправления существовал постоянный регламент с 7 часов до 19 часов с часовым перерывом с 12 часов до 13 часов".

Большинство из прибывших рабочих прибыло с оккупированных территорий, состояние здоровья строителей в основной массе было слабым. После прибытия пополнений, оно подлежало медицинскому осмотру, после чего делалось заключение о степени пригодности к физическому труду. Деление производилось на четыре группы: годные к тяжёлому физическому труду, среднему (обычно самая крупная доля), лёгкому и больные.

На снимке – строители завода и верблюды, использовавшиеся на работах. Но на строительстве было задействовано и много техники, только американской было 200 наименований. Вот неполный список: "…электросварочные агрегаты "Линкольн", центробежные насосы с индивидуальными двигателями, пневматические подъемники, трактора "Катирпилляр", англедорезы "Петурно", смонтированные на тракторах "Корилпелле", компрессоры "Чикаго пневматик", бетономешалки "Егер" с индивидуальными двигателями, краны "Кайтсотон" грузоподъемностью 15020 тонн, паровые двухбортовые лебедки “Клад”, универсальные деревообрабатывающие станки "Монорк", лебедки "Сулен" с индивидуальными двигателями, краны-экскаваторы "Марион", приборы для центровки труб при сварке, гидравлические станки, пневматические машинки, зажимы для тросов, шлифовальные машинки, индивидуальные металлические хомуты для опалубки колонн, различные режущие инструменты для металла и др…" Но всё таки, многие работы приходилось выполнять вручную, особенно тем, кто не имел какой-либо строительной специальности. Это, с учетом изначального физического состояния строителей, сильно сказывалось на их общем состоянии здоровья. Но, руководство ГУАС стремилось решить вопросы подготовки специалистов. Опять же цитата из книги об истории завода: "…с начала 1944 года велась усиленная работа непосредственно на заводе по подготовке 290 плотников, 100 каменщиков, 100 монтажников, 50 электриков, 100 шоферов, 20 машинистов кранов. Кроме этого, по специальному решению начальника ГУАС НКВД от 9 февраля 1944 года проводились работы по подготовке 1965 строителей".

Из воспоминаний Ивана Романовского мы можем прочитать о снабжении продовольствием строителей: "С некоторой тревогой обходил я лагеря. Как чувствуют себя люди, приехавшие издалека, в этих непривычных условиях? Все ли предусмотрено? Достаточно ли кипятильников, прачечных, кухонь, столовых, постелей?

Колхозники из окрестных аулов снабжают строителей мясом. Я наблюдал, как молодые колхозницы привозят баранину в повозках, запряженных верблюдами. С рыбоконсервного комбината доставляют копченую рыбу и консервы. Рыбаки из артелей приносят живых сазанов, судаков огромных размеров. Продовольственное снабжение отличное, несмотря на войну. Но оборудование запаздывает, и это меня начинает беспокоить. Уже пора приступить к организации подсобных предприятий…".

Можно найти упоминания об обеспечении строителей продовольствием в указах Государственного Комитета Обороны. Так, для строителей завода в Гурьеве, в 1 квартале 1944 года он обязывал ГУГМР при Совнаркоме СССР в лице Данченко выделить 80 тонн сушеных овощей и картофеля, Наркомторг СССР в лице Любимова обеспечить поставку во 2 квартале 1944 года 30 тонн сушеных овощей и картофеля.

А вот ещё цитата из той же книги об истории завода: "Вопросы, связанные с созданием сельскохозяйственной отрасли в составе 3-го Строительного управления и дирекции строящегося завода, решались своевременно. Руководящие работники области: председатель облисполкома — Ш. Бурбаев, председатель облплана — В.В. Шаронов, облрыбовода — Новиков, облземотдела — Арсланов и другие руководители областных и городских подразделений с душевной теплотой оказывали необходимую помощь по отводу земельного участка и обеспечению сельхозсредствами и снастями для ловли рыбы. По решению облисполкома колхоз "Бирликтан" отвел земельный участок площадью 300 га, из них 3-СУ — 140 га и заводу 160 га. Решение облисполкома предусматривало передачу освоенных участков на длительное использование заводу после завершения строительства завода. В 1944 году 3-СУ освоил выделенный участок земли, посадив на площади 120 га бахчевые и зерновые культуры, из них: просо — 17 га, картофель и свекла — 20 га, тыква — 15 га, капуста — 12 га, помидоры — 10 га, огурцы — 8 га, арбузы — 5 га, дыни и лук — 4 га, табак — 3 га, кукуруза — 20 га. В этом же году 3-СУ планировало иметь: коров и молодняк - 38, приплод — 20; овцы, включая ягнят — 529, приплод — 80; свиньи, включая поросят - 61, приплод — 80. В развитии животноводства ощутимую помощь оказывал известный в области колхоз "Еркинкала" (председатель Жексемалиев Баймурза). Колхоз периодически реализовывал свой скот заводу, содержал его на договорных условиях и поставлял в виде мясопродукции. Сельскохозяйственные подразделения во время войны, находившиеся в составе 3-СУ, функционировали до 1947 года…"

Но, несмотря на все старания, обеспечить высокие нормы питания, так необходимые при таких тяжелых условий труда и быта не удавалось. Тут стоит вспомнить, что в годы войны низкие нормы питания, увеличенный трудовой день и тяжелые бытовые условия были не только у трудармейцев, а по всей стране. Люди по всей стране работали по 13 – 14 часов в сутки. К сельхозработам привлекались даже школьники средних и старших классов, к работам привлекались инвалиды 3-й группы, за станки вставали подростки, женщины впрягались вместо лошадей, а к работам привлекались беременные женщины, вплоть до 5-го месяца беременности. При этом, питание их, зачастую, было хуже, чем у трудармейцев. Благодаря героизму людей в тылу, удалось обеспечить превосходство нашей страны в экономических мощностях, в вооружении, а это всё, помноженное на героизм наших солдат, и обеспечило перелом в войне и стало фундаментом Великой Победы.

Об объёме работ трудармейцев можно судить по таким цифрам:

" За весь период строительства объем земляных работ составил 1 млн. 520 тысяч кубических метров. Смонтировано металлоконструкций 1300 тн. и оборудования 10200 тн. Смонтировано насосов и газокомпрессов -372 шт. Установлено двигателей 261 шт. и турбогенераторов 21 шт. Уложено трубопроводов 311 км., из них: технологических трубопроводов — 150 км., электромонтажных и телефонных сетей — 358 км. Внешние сети водопроводов, канализации, телефонизации, включая сети жилгородка и административно-хозяйственного блока составили 94 км".

Но, перед трудармейцами изначально очень остро стояла проблема с акклиматизацией, что сильно сказывалось на их и без того ослабленном здоровье.

Ситуация усугубилась свирепствующими инфекционными болезнями: дизентерией, тифом, которые унесли жизни многих трудармейцев. В течение 1944 года от разных болезней умерли 548 человек. На длительном излечении находились в городах Энгельсе и Гурьеве 445 человек.

Мне удалось обнаружить братскую могилу одного из гурьевских эвакогоспиталей, на которой высечена фамилия нашего односельчанина – Серкутан Феопентия Фёдоровича. Как я позже узнал у его родственников, он умер от болезни внутренних органов.

Кроме Серкутана Ф. Ф., информации о том, кто из списка с неопределенным местом гибели, умер и похоронен в Гурьеве, у меня нет. Конечно, родственники их должны об этом знать, поэтому, прошу их сообщить, по возможности. Тогда может появиться возможность найти и место захоронения, если таковое не было неизвестно, как это было в случае с Феопентием Фёдоровичем.

В результате самоотверженного труда проектировщиков, архитекторов, технологов, строителей, в том числе наших односельчан, завод уже в сентябре 1945 года был введен в эксплуатацию.

Панорама Жилгородка, на дальнем плане - завод. Фото начала 50-х

Многие греки участвовали в строительстве дороги в горах Кавказа.

Об этом периоде военной истории у меня данных пока мало. Могу только предложить воспоминания из статьи о профессоре ДонНТУ Чебаненко Константина Ивановича из села Богатырь. Он был призван 10 октября 1943 года. Он был в числе тех, кто остался на фронте. До марта 1944 он воевал в 178-ом запасном фронтовом стрелковом полку, был контужен. Затем, был направлен в распоряжение в Главное Управление Аэродромного Строительства.

Из воспоминаний Б.П. Франкса, однополчанина К.И.Чебаненко: "Условия были сверхсложными - с перевала льется водопадом река Тиберда, один над другим - три головки дорожного серпантина. Один взвод работал от рассвета до обеда, второй - от обеда до темна; вокруг - одни скалы. В июле прислали пять ЗИСов с компрессорами, а проехать нельзя. Срок сдачи срывался, так как в сентябре в этих местах уже лежит снег. Прораб использовал все методы. Приехало руководство стройуправления и увидели, что выхода нет.

Тогда Чебаненко вызвался с 20-ю бойцами сделать среднюю головку, сэкономив много человеко-дней. Но поставил руководству условия: в работу и режим группы не вмешиваться, взрывчатку выделять без ограничения; после завершения работ каждому из нас предоставить месячный отпуск.

Начальство согласилось. Работали только по ночам 10 звеньев. В каждом - один пожилой и один молодой боец. Итак: два человека поднимали 50-килограммовый мешок взрывчатки вверх (по вертикали 450 м), головка посередине. Пока светила луна, каждая пара в скале должна была вырыть нишу и заложить тротил. Молодые лопатами рыли, как кроты, только пятки из норы виднелись. К рассвету к взрывчатке подводили бикфордов шнур - и назад в лагерь. Взрывники поджигали. Основная масса породы взрывной волной сбрасывалась вниз, оставшуюся часть чистили вручную. Задание было выполнено за 21 день. Капитан Сидоров сдержал свое слово насчет отпуска."

Зимой батальон перевели в город Горячий Ключ Краснодарского края, откуда начали прокладывать дорогу до Хадыжей (Адыгея), где нашли нефть. Параллельно возводили жилье и лагерь для военнопленных, в котором Константин Чебаненко позже служил в должности инспектора по труду.

Конечно, это лишь отрывочное воспоминание, со всеми присущими данному виду источников достоинств и недостатков, но и оно позволяет представить этот участок трудового фронта, на котором довелось трудиться чермалыкчанам.

В этой статье я старался не касаться различных домыслов и сплетен, которыми богата история Великой Отечественной в интерпретации современных "креативных" исследователей. Иначе, статья стала бы слишком перегруженной различными отступлениями, и далеко не каждый стал бы её читать до конца. (А я имею надежду, что вы всё-таки дочитали её, раз находитесь на этих строках.)

И вот в конце статьи я и предлагаю список уроженцев и жителей села Чермалык, погибших в Великую Отечественную войну на фронтах и умерших от болезней в трудармии. В начале работы за основу я взял таблицы с фамилиями односельчан погибших в Великой Отечественной войне на сельском мемориале.

 

 

8 человек возможно попали в плен, остались живы. Проверить.